Интервью с Дином Райзнером

Итак, далее у нас интервью с Дином Райзнером. Дин Райзнер был сыном Чарльза "Чака" Райзнера - близкого друга и соратника Чаплина (а также, если помните, соседом юной Литы Грей), который тоже начинал свою карьеру в водевиле, а позднее стал успешным режиссером комедийных фильмов (помимо Чаплина он работал также с Бастером Китоном и режиссировал фильмы с участием брата Чарли Сиднея).

В "Пилигриме" (1923) Дин Райзнер сыграл несносного мальчишку, а в будущем его ожидала успешная карьера сценариста. В своей книге Кевин Браунлоу с иронией замечает, что хотя Райзнер и говорил, что в детстве был мягким и добрым ребенком, он является автором нескольких наиболее жестоких картин Клинта Иствуда.

Признаюсь, это интервью - мой фаворит, потому что Дин Райзнер - явно человек с юмором, и он делится чудеснейшими баечками, которые, возможно, отчасти присочинены для красного словца, однако зерно истины в них, несомненно, присутствует!

***

ИНТЕРВЬЮ С ДИНОМ РАЙЗНЕРОМ

У моего отца и Чаплина были близкие, крепкие отношения. В паре первых фильмов он выступал в качестве помощника режиссера, а потом Чаплин сделал его вторым режиссером. Они очень много спорили по поводу гэгов - оба были выходцами из водевиля и оба знали свою публику. Мой отец придерживался принципа "меньше слов - больше дела", Чаплин же был великим мыслителем. Так вот, однажды они снимали какую-то сцену на улице и пытались придумать шутку про канализационный люк. Мне кажется, мой отец был готов согласиться на что угодно, но Чаплина это не устраивало, и они жутко поспорили. В конце концов, мой отец разозлился и унесся прочь. Он спустился вниз по улице и почти сразу нашел новую работу в одной из мелких компаний. Картина, над которой работал отец, была двухчастной, на ее съемки ушло три дня, и каждое утро он проходил мимо Чаплина - тот был все еще погружен в думы. Он закончил картину, вернулся к Чарли и сказал: "Я закончил картину и хочу снова работать на тебя". А Чарли сказал: "Ладно, Чак, хорошо, но ты сильно ошибаешься насчет этой шутки, и сейчас я тебе объясню, почему". И они начали спор на том же самом месте, с которого мой отец ушел три дня назад.

В офисе Чарли держал словарь. Он был из тех людей, кто любит поражать собеседников умными словами. Он находил эти слова в словаре, выходил из кабинета и атаковал ими своих сотрудников. И вот однажды они устроили против него заговор. Они добрались до его словаря, нашли в нем слово и сказали: "Знаешь, Чарли, твоя главная проблема в том, что ты - скулдыжник". После чего они ушли, а Чарли кинулся к своему словарю: очень уж ему не терпелось посмотреть, чем, черт возьми, они его обозвали. И пока он шел за словарем, они все наблюдали за ним в окно, и они оставили маленькую записочку - "Привет, Чарли" - под словом "скулдыжник".

Съемки кино в те дни проходили очень по-домашнему. Другими словами, если в фильме вам требовался ребенок, вы кидали клич: "У кого есть ребенок?" - и кто-нибудь приводил своего. Я жил на Франклин-авеню с моей семьей, а в этом фильме ("Пилигрим") нужен был ребенок на роль несносного мальчишки, который бы бил, пинал и всячески мучил бедного Чарли, и мой старик привел меня на студию. Я был хорошо воспитанным и добрым ребенком, так что у меня не было опыта в раздаче пощечин. Поэтому когда до этого дошло дело, я отказался. "Я не хочу бить дядю Чарли!" - и бедный Чарли никак не мог уговорить меня ударить его, пока, наконец, они c Сиднеем не затеяли игру в пощечины. Они все приговаривали: "О, как мне нравятся пощечины, обожаю пощечины!" Чарли просил: "Сидней, ударь-ка меня еще разок", Сидней стукал его, и он восклицал: "Хо-хо, как весело! Мне так нравится!" - и - бам - сам себя бил по щекам. Наконец он убедил меня в том, что пощечины для него - в удовольствие. Недавно я пересматривал картину, и это действительно странное ощущение, когда видишь себя таким маленьким. Все воспоминания вернулись ко мне. Я помню, например, как должен был поймать рыбку в аквариуме и сунуть ему за шиворот. Если вы когда-нибудь захотите попробовать выловить рыбку из аквариума - что ж, удачи. Не представляю, как, черт возьми, это сделать. Вот так и я пытался схватить эту рыбешку и все никак. Тогда они позвали Грэнвилла Рэдмонда - глухонемого художника, который жил на студии - он вырезал рыбку из моркови, и эту морковную рыбку они запустили в аквариум. Я ждал этой шутки, когда смотрел картину, но ее там не оказалось. Видимо, рыбка из морковки выглядела неубедительно.

А потом в самом конце я увидел, как Чарли наконец-то отомстил этому мальчишке, который совсем его замучил: он подбежал к нему и отвесил пинок под зад, от которого тот кувырком покатился по коридору. Я не помню, чтобы меня когда-либо так пинали. И тут я вспомнил, что это был малыш Билли - карлик, который был моим дублером в этой сцене. Помню, как мой отец привел его домой вечером предыдущего дня, они оба напились и курили сигары. А я таскал свои игрушки и показывал их этому карлику.

Также я помню липкую бумагу от мух. Они наконец отыгрались на мне в конце картины, потому что ничто на меня не действовало, я устраивал бедняге Чарли ад кромешный. Но ту липучку я помню до сих пор. Приятного в ней было мало. Они использовали настоящую липучку - поддельных липучек не бывает, чтобы вы знали. Я до сих пор не всю ее отскреб.

Когда я оказался возле аквариума у него за спиной, я предложил: "Давай я оболью тебя водой? Ты должен выставить ладонь и подумать, что идет дождь". И они использовали этот гэг, так что я стал одним из самых молодых сочинителей гэгов в мировой истории.

Чарли обращался со мной как с равным. Он был очень добрым и терпеливым, очень внимательным и заботливым. Обычно они примерно набрасывали сцену и пробовали вертеть одну шутку так и эдак, пока не получалось то, что надо. У Чарли был человек по имени Эрл Тэйлор, который играл на фисгармонии, аккомпанируя той или иной сцене. Они никогда не ограничивались одним дублем, а печатали огромное количество пленки, потому что это было самое дешевое, что у них было.

Он был очень упрямым, и если ему что-то не удавалось, он делался угрюмым и раздражительным и его тяжело становилось выносить. У него была огромная комната для реквизита. Бывало, он скупал полностью магазины подержанных товаров - просто покупал все подряд и складывал в свою комнату для реквизита. Потом он разглядывал эти вещи и вдруг находил забавный чайничек или нечто подобное. Тот привлекал его внимание, и он думал: а что, если прицепить к этому носику соску для того, чтобы кормить младенца?


*Источник:
Brownlow K. The Search for Charlie Chaplin. - London & Yorkshire, UK : UKA Press Publishing, 2010. - P. 53-56.


---
См. также:
• Интервью с Джорджией Хэйл
• Интервью с Сиднеем Чаплином
• Интервью с Тимом Дюрантом
• Интервью с Айвором Монтегю
• Интервью с Норманом Ллойдом
• Интервью с Элистером Куком
• Интервью с Вирджинией Черрилл

Либо воспользуйтесь тэгом В поисках Чарли Чаплина, чтобы увидеть всю подборку.

@темы: First National, The Pilgrim, Истории со съемок, Dean Riesner, В поисках Чарли Чаплина