Интервью с Вирджинией Черрилл

[ForeverChaplin]

Всем привет! Вы, наверное, думали, что новых постов можно больше не ждать - ан нет, кое-что потихоньку варилось за кадром. Так получилось, что я снова вернулась к книге The Search for Charlie Chaplin и решила добавить к имеющимся интервью еще одно

Увы, на этом блог все-таки уходит в спячку. Многозадачность оказалась мне не по зубам. Сейчас я занимаюсь другим проектом (не связанным с Чаплином), который очень важен для меня, и именно на него уходят все силы. Тем не менее, все материалы в блоге остаются доступны и если я когда-нибудь пойму, как лучше организовать свое время, здесь может изредка появляться что-то еще.

Дорогие читатели, хочу поздравить вас с наступающими Новым годом и Рождеством, пожелать здоровья, благополучия и ясного неба над головой! Пусть ваши мечты претворяются в реальность!

И на этом переходим наконец-то к интервью с Вирджинией Черрилл! Как и в случае с интервью Джорджии Хэйл, я включила сюда также кусочки повествования от лица автора книги Кевина Браунлоу для создания атмосферы, так сказать. Напомню, что книга The Search for Charlie Chaplin является своеобразным дополнением к документальному телесериалу "Неизвестный Чаплин" (1983) и включает историю создания самого телесериала, а также большое количество интервью, как вошедших, так и не вошедших в него. Создатели телесериала - Кевин Браунлоу и Дэвид Гилл.

---

...Я вспомнил, что, когда мы снимали "Голливуд", Олив Кэри предложила нам встретиться с Вирджинией Черрилл, слепой девушкой из "Огней большого города". В этот раз она дала мне ее номер и я позвонил ей, трепеща от волнения.
- Я никогда не даю интервью, - прямо сказала она. - Меня сильно обидело отношение Чаплина к Британскому обществу помощи жертвам войны. Когда мы попросили разрешения использовать премьеру "Великого диктатора" для сбора средств в пользу Британского общества, он отказал.
- А что насчет "Огней большого города"?
- У меня остались очень теплые воспоминания обо всей съемочной группе. С Чарли мы не слишком-то ладили. У меня не было актерского опыта, и мы постоянно пререкались. Мне неприятно вспоминать об этом. Уверяю вас, что я не хочу давать интервью. У меня были проблемы со здоровьем, и я очень занята благотворительностью, - добавила она.
Тем не менее, она всё же согласилась встретиться с нами позже, пока мы были в тех краях.

<...>

Мы решили поехать в Санта-Барбару, чтобы навестить Олив Кэри, вдову Гарри Кэри. Мы также надеялись, что там у нас будет шанс увидеться с Вирджинией Черрилл. Я позвонил ей первой. Она дала нам проблеск надежды:
- Вы ведь всё равно собираетесь к Олли (Кэри)?
- Да! - воскликнул я.
- Что ж, перезвоните мне в 4.30.
Два часа спустя мы добрались до Олли Кэри и наслаждались ее очаровательной компанией до назначенного времени. Затем Олли сделала звонок за нас - ответа не было. Она позвонила еще несколько раз. Ничего. Тем не менее, ей удалось оставить сообщение, и спустя час или около того, когда мы уже собрались уезжать, телефон зазвонил.
- Где тебя носит? - спросила Олли. Как выяснилось, у врача.
Олли стала убеждать Вирджинию Черрилл принять нас. Мы чувствовали ее сопротивление.
- Послушай, Дэвид и Кевин - милейшие люди, которых ты только могла встретить, - Дэвид и Кевин обменялись горестными взглядами, - и они не собираются тебе докучать. Если бы они только могли зайти к тебе и переговорить с тобой десять минут, они были бы счастливы до смерти.
У нее получилось. Она добыла нам Джона Уэйна для "Голливуда", и она добыла нам Вирджинию Черрилл для "Чаплина".
Мы заехали к ней на обещанные десять минут и задержались на два с половиной часа. Вирджиния Черрилл жила со своим мужем, Флорианом Мартини, польским летчиком-асом Второй мировой войны, в маленьком, но дорогом доме с белой калиткой. Это было белое, обрамленное деревом бунгало с панорамным окном, выходящим на квадратный сад, окруженный высокими деревьями, кустами и пальмами. Там также был выжженный газон. Дом был обставлен с особой тщательностью - его холл хранил воспоминания о бытности Вирджинии Черрилл графиней Джерси - гравюры, изображавшие Ричмондский дворец Генриха VII, Остерли Парк, Дворец Кью.
Она была очень привлекательной женщиной. Она носила практичную элегантную английскую одежду, и у нее были седые волосы без того голубоватого оттенка, которым славятся американские матроны. Она сказала, что обожает людей, которые могут ее насмешить, отчего ее непростые отношения с Чаплином показались еще печальнее. Но она не воспринимала всерьез кинопроизводство или актерскую игру и, по-видимому, не могла понять тех, кто считал иначе.

***

ИНТЕРВЬЮ С ВИРДЖИНИЕЙ ЧЕРРИЛЛ

Я приехала погостить в Калифорнию, и мой дядя взял меня на боксерские призовые бои. Мой дядя был инвалидом, и ему предоставляли возможность сидеть в инвалидном кресле в конце первого ряда. А я сидела рядом с невысоким мужчиной в белом фланелевом костюме, очень загорелым и совсем седым. Мой дядя был знаком с ним и представил меня ему - это был Чаплин. Но я ему не поверила, потому что Чаплин для меня был неразрывно связан с образом Бродяги.

На следующий день дядя позвонил мне и сказал, что Чарли пригласил нас пообедать на пляже в субботу. Это должно было быть очень весело. Мы отправились к пляжному домику и прямо на пороге наткнулись на двух человек, которые стояли в прихожей - Чарли и высокого мужчину, похожего на Фернанделя, который сказал: "Вот девушка, о которой я тебе рассказывал". А Чарли сказал: "Нет, это девушка, о которой я тебе рассказывал". Судя по всему, Анри д'Аббади д'Арра, тот высокий мужчина, видел меня в отеле "Амбассадор", где я остановилась, и сказал: "Чарли, в отеле есть одна девушка - я ее видел - она слепая". (Я настолько близорука, что на самом деле ничего не вижу.) А Чарли пропустил его слова мимо ушей.

Он спросил, не хотела бы я сняться в фильме, и попросил прийти на студию, где сделал пробы меня без очков и, очевидно, решил, что я должна сыграть слепую девушку. Мне дали грим и сказали нанести его - гримера там не было. Мне кажется, я выглядела абсолютно чудовищно. Не представляю, как я умудрилась получить эту роль. Но для меня грим всегда оставался проблемой, потому что я уверена, что никогда не выглядела одинаково два дня подряд. То же касается и укладки волос. На студии не было парикмахера, и если в начале съемок мои волосы были довольно короткими, то к концу они отросли до плеч, хотя события в картине должны были происходить за небольшой промежуток времени. Но никто не возражал. Чарли сказал: если настроение задано верно, никто не заметит.

Перед подписанием контракта с Чарли я ясно дала понять, что я не актриса, что у меня нет никакой подготовки, а он сказал: "Это именно то, что мне нужно. Если бы ты чему-то училась, тебе пришлось бы всё забыть, потому что у меня свой метод работы, которого ты больше ни у кого не встретишь".

Съемочная группа должна была быть на студии в девять часов, готовой к работе, но Чарли приходил, когда ему вздумается, если у него не была запланирована партия в теннис или если не было дождя. Он мог появляться каждый день на протяжении нескольких месяцев, но угадать нельзя было никогда. Потому что нам приходилось ждать иногда несколько часов, иногда несколько дней, иногда несколько месяцев - буквально три или четыре месяца, когда Чарли не приезжал на студию. Иногда мы звонили ему домой и тактично спрашивали, выехал ли он уже - и если нам сообщали, что он играет в теннис или еще что-нибудь, мы знали, что можно спокойно уйти домой. Но поскольку на студии у нас не было ресторана и делать там было нечего, я просто сидела в своей гримерной, читала книги, вязала, вышивала и, в целом, маялась от скуки. Я часто пыталась улизнуть со студии, пока меня не поймали с поличным. В обеденный перерыв я встречалась со своим кавалером и опоздала на десять минут, полагая, что Чарли не приедет - но в тот день он приехал. После этого мне никогда не разрешали покидать студию по утрам. После этого я каждый день обедала в бунгало с Чарли, Генри Бергманом и посетителями. Обычно я была единственной девушкой, но это было интересно и у него был очень хороший повар. Чарли обожал развлекать гостей, и если с нами был музыкант, он тоже становился музыкантом. Если с нами был писатель, он сам становился писателем. Он рассказывал нам о своем детстве - как он ходил в парк и наблюдал за красивыми детьми. Он помнил цвета и рассказывал, что все дети были так красиво одеты в розовое, голубое и желтое, что они были со своими нянями - складывалось ощущение, будто он говорил об игрушках, которые не мог себе позволить. На него это произвело сильное впечатление. Он рассказал нам, что был очень бедным и ходил в какую-то школу для бедных детей, и там было ужасно холодно, поэтому они ломали стулья и жгли их на полу в туалете. За это его наказали.

У него была одна крайность - его не заботило, сколько дублей он делал. На самом деле, я часто думала, что если он не мог придумать, что делать дальше, он просто продолжал переснимать одну и ту же сцену, пока его не осеняло. Но Чарли был перфекционистом, и нам часто казалось, что дубли абсолютно одинаковы, но для него это было не так. Мне кажется, отснятой им пленки хватило бы, чтобы потопить "Королеву Мэри", но он всё снимал один и тот же эпизод снова и снова, и когда он наконец говорил: "Снято", - мы вздыхали с облегчением, а он прибавлял: "Хотя, пожалуй, давайте еще разок".

Он здорово умел вдохновлять. Он вдыхал в вас то настроение, которого пытался от вас добиться. Он играл каждую роль - это был его метод режиссуры. У нас не было сценария, и Чарли просто говорил: "Я хочу, чтобы в этой сцене ты сделала то-то и то-то", - а затем показывал, как именно он хотел, чтобы это было исполнено. И это прозвучит нелепо, но вы ловили себя на ощущении, что он становился вами. Как мог он быть слепой девушкой? Но он был ею - если он подавал вам цветок, вы чувствовали, что он был этим персонажем. Он мог раздражаться, если не мог добиться того, чего хотел, но со мной он был терпелив, поскольку я была абсолютным новичком. Я никогда не была актрисой, никогда не читала реплики. Мы не заучивали свои реплики, как это делают сейчас, но если Чарли нужна была сцена, в которой я что-то говорила, он заставлял меня отчетливо это проговаривать. Я часто не могла удержаться от смеха, потому что он был очень озорным. В нем было что-то от пикси - он обожал доводить людей до смеха. Он делал что-нибудь неожиданное, а мне не хватало опыта, чтобы импровизировать над этим, так что я просто начинала смеяться. Моих знаний было недостаточно, чтобы судить о своей игре. Мне никогда не приходило в голову оценивать свою игру. Если Чарли был недоволен, он давал это понять.

Чарли уволил меня посреди съемок. Я опоздала, вероятно, возвращаясь с обеда, и заставила его ждать, что было недопустимо. Поэтому он назвал меня избалованной и сказал, что, очевидно, я не должна сниматься в кино, и меня уволили. Так что я отправилась отдохнуть на ранчо Хёрста. Марион Дэвис была очень милой, доброй и гостеприимной - не только со мной, а со всеми. И она обожала всякие шалости. Я была сильно подавлена, а она сказала: "Не волнуйся. Тебя не по-настоящему уволили. Чарли позовет тебя назад, потому что точно не захочет выбросить столько отснятой пленки", - и она оказалась права. Пару недель спустя он позвонил и спросил: "Почему ты не на работе?" А я ответила: "Помните - вы меня уволили". Но он сказал: "Возвращайся на студию, веди себя хорошо и приступай к работе". И тогда Марион сказала: "Погоди-ка. Пока ты гостила у нас, тебе исполнился 21 год, так что твой контракт больше не действителен. Ты можешь потребовать больше денег". Мой договор со студией был на 75 долларов в неделю - не слишком большая сумма даже по тем временам, хотя мне она казалась весьма внушительной. Поэтому я спросила: "Сколько мне попросить?" Она сказала: "Как минимум, вдвое больше". Так что я сказала Чарли: "Я не могу вернуться на работу, потому что у меня с вами больше нет контракта". Он опешил. "Что ты имеешь в виду?" "Я подписала его до того, как стала совершеннолетней", - ответила я. Он сказал: "Чепуха, абсолютная чепуха". Я сказала: "Вовсе нет. На прошлой неледе мне исполнился 21 год. Спросите вашего юриста, права ли я". Он повесил трубку. Через некоторое время он перезвонил и сказал: "Думаю, тебе лучше прийти и мы обсудим это". Тогда Марион сказала: "Всё, он попался". Я вернулась на студию, и мою зарплату удвоили - с тех пор и до окончания съемок фильма я получала крупную сумму в 150 долларов в неделю.

Боюсь, я была не слишком-то предана делу. Чтобы быть актрисой, нужно быть готовым на огромные жертвы. Я знала актеров, которые шли на огромные жертвы, которые отдали жизнь актерской игре, которые были готовы на всё, чтобы добиться успеха - но это был не мой случай. Мне кажется, я не слишком-то нравилась Чарли. Не знаю, почему. Мне он нравился. Он производил на меня сильное впечатление. Но мы практически не поддерживали никаких социальных контактов. Меня никогда к нему не приглашали, потому что он нечасто принимал гостей, но даже когда он их принимал, меня не приглашали. Я успела побывать замужем и развестись, и, возможно, я была более искушенной, чем... возможно, он видел во мне слепую цветочницу, а не меня, и по этой причине я ему не нравилась.

Чарли был богом, не забывайте. Все забывают, что на студии он был единственным человеком, чье мнение имело значение. Там не было места критике или советам, если только он сам этого не просил. Совета - он никогда не просил критики. Мне кажется, он прислушивался к Гарри Крокеру и Анри д'Арра, потому что они были его друзьями и, возможно, он чувствовал в них равных. В то время как все остальные просто выполняли его волю.

Боксерский матч запомнился мне главным образом тем, что Чарли получал от него огромное удовольствие, поэтому матч продолжался бесконечно, день за днем, неделя за неделей. Это было отличное время. Все жители города приходили посмотреть. Почти вся социальная жизнь студии сосредотачивалась на боксерском матче, потому что все в Голливуде обожали бокс в те времена, а этот матч был невероятно смешным, и Чарли полностью наслаждался им.

Мне кажется, самой проблемной сценой была сцена узнавания в конце. Потому что она должна была быть правдоподобной и это здорово его беспокоило. Многие думали, что это была вступительная сцена, в которой подъезжал богач и я принимала Чарли за него, но я чувствую, что это была финальная сцена.

У меня сложилось впечатление, что Чарли был очень неуверенным в себе, и, возможно, это объясняло его эго - потребность постоянно быть на виду, всегда развлекать. Возможно, он не хотел, чтобы люди узнали настоящего Чарли. Немудрено быть неуверенным в себе с таким детством, как у него. Чарли хотел быть первым во всём. Если на студии присутствовали звезды, он должен был быть самой важной звездой. Чарли постоянно исполнял разные роли, он был всегда "включен". Он мог изобразить кого угодно - он мог быть мной, а мог быть Мари Дресслер (из него получалась чудесная Мари Дресслер). Он мог быть испанским танцором. Любопытно - его подражания всегда были безобидными и он был прекрасным имитатором. У него всё выходило весело и занятно. Это был замечательный опыт в моей жизни. Я лишь могла бы пожелать, чтобы мои отношения с Чарли сложились удачнее.

***

[Через некоторое время Кевин Браунлоу и Дэвид Гилл снова едут к Вирджинии Черрилл, чтобы снять интервью уже непосредственно для передачи.]

...Мы поехали всей колонной в Монтесито, чтобы взять интервью у Вирджинии Черрилл. Напряжение сгущалось по мере того, как мы приближались к ее уединенному дому; под каким предлогом она даст нам от ворот поворот? Табличка на двери гласила: "ЗАХОДИТЕ", - так мы и сделали. Как только мы вошли в просторную прохладную гостиную, выходящую окнами на спокойный сад-оазис, хозяйка дома ошеломила нас своим появлением. Она выглядела невероятно привлекательно в простом голубом платье и приветствовала нас с такой теплотой, что мы сразу расслабились. Она признала, что боялась этого интервью и собиралась позвонить нам, чтобы отложить его. "Но мне не хватило мужества", - добавила она. Интервью прошло отлично; в нем затрагивались те же вопросы, которые она упоминала в наш предыдущий визит, но она более положительно высказывалась о Чаплине. После Вирджиния Черрилл угостила нас чаем с сэндвичами и показала нам фотографии тех лет, которые она провела в Англии, сделанные фотографами журнала Life или Битоном. Там даже была серия фотографий Стайхена. Мы с Дэвидом выбрали по копии и попросили ее подписать их. Тут мы заметили, что у всех членов съемочной группы были такие же большие и часто ценные оригиналы студийных портретов. Она раздавала их всем, кто их просил, и я был растроган, когда увидел, как помощник оператора Пол Кавана сидит на диване и любуется доставшейся ему фотографией, полностью очарованный ею.
Вирджиния Черрилл отказалась от оплаты. После долгих уговоров она приняла ее, но на следующее утро перезвонила мне, чтобы сказать, что она и Флориан всё обсудили и решили, что не могут принять вознаграждение, и не могли бы мы, пожалуйста, использовать его, чтобы устроить съемочной группе небольшой выходной?..


*Источник:
Brownlow K. The Search for Charlie Chaplin. - London & Yorkshire, UK : UKA Press Publishing, 2010. - P. 50, 56-63, 112-113.

---
См. также:
• Интервью с Джорджией Хэйл
• Интервью с Сиднеем Чаплином
• Интервью с Тимом Дюрантом
• Интервью с Дином Райзнером
• Интервью с Айвором Монтегю
• Интервью с Норманом Ллойдом
• Интервью с Элистером Куком

Либо воспользуйтесь тэгом В поисках Чарли Чаплина, чтобы увидеть всю подборку.

@темы: Орг. пост, Marion Davies, City Lights, Истории со съемок, Virginia Cherrill, В поисках Чарли Чаплина

Comments

[Ami-chan 1924]

Ура, спасибо за обновление! *_* С Новым годом! )

[ForeverChaplin]

Ami-chan 1924, спасибо! С Новым годом!